С. Удалов не терял присутствия духа в плену. Один из французских офицеров записал в своем дневнике: "У стола, за которым сидел русский бомбардир, раздавался наибольший хохот вследствие его бесконечных шуток и острот. Он восхищал своих слушателей нескончаемой сказкой на странном языке своего изобретения, составленном на смеси русского, французского, бретанского и прованского".
Когда пополненная англо-французская эскадра в мае 1855 года вновь прибыла в Петропавловский порт, С. Удалов и его два товарища матросы Зыбин и Ехлаков находились в плену на французском бриге "Облигадо". При входе в Авачинскую губу С. Удалову приказали встать к пушке, остальным пленным — на подачу ядер и сыграли боевую тревогу.
Ехлаков и Зыбин рассказывали: "Семен по тревоге не пошел к пушке, а стал у грот-мачты и сказал нам: «Ребята! Грех на своих руки поднимать. Уж лучше смерть!» Сказав эти слова, скрестил руки на груди и во весь голос закричал: «Слышите?! У русских не поднимутся руки на своих. Я к своей пушке не иду!» Старшему лейтенанту слово в слово перевели, он затопал ногами: «Если не пойдешь к пушке, то сейчас же повешу». И приказал гордень готовить. А Удалов на него сердито: «Врешь, такой-сякой француз! Ты меня не повесишь, а к пушке я не пойду!» Бросился он по снастям вверх на мачту и, поднявшись, перепрыгнул с них на ванты. И оттуда нам говорит: «Ребята! Не поднимайте рук на своих, не делайте сраму. Я принимаю смерть. Прощайте!» И с этими словами бултых в воду".Англо-французская эскадра в августе 1854 года в период нападения на Петропавловский порт смогла захватить в плен только нагруженный кирпичом бот с безоружными матросами во главе с унтер-офицером Усовым, которые возвращались из Тарьи в город. Усова и находившихся с ним его жену и детей отпустили, а шестерых матросов, среди которых был матрос флотского экипажа Удалов, оставили в плену.
С. Удалов не терял присутствия духа в плену. Один из французских офицеров записал в своем дневнике: "У стола, за которым сидел русский бомбардир, раздавался наибольший хохот вследствие его бесконечных шуток и острот. Он восхищал своих слушателей нескончаемой сказкой на странном языке своего изобретения, составленном на смеси русского, французского, бретанского и прованского".
Когда пополненная англо-французская эскадра в мае 1855 года вновь прибыла в Петропавловский порт, С. Удалов и его два товарища матросы Зыбин и Ехлаков находились в плену на французском бриге "Облигадо". При входе в Авачинскую губу С. Удалову приказали встать к пушке, остальным пленным — на подачу ядер и сыграли боевую тревогу.
Ехлаков и Зыбин рассказывали: "Семен по тревоге не пошел к пушке, а стал у грот-мачты и сказал нам: «Ребята! Грех на своих руки поднимать. Уж лучше смерть!» Сказав эти слова, скрестил руки на груди и во весь голос закричал: «Слышите?! У русских не поднимутся руки на своих. Я к своей пушке не иду!» Старшему лейтенанту слово в слово перевели, он затопал ногами: «Если не пойдешь к пушке, то сейчас же повешу». И приказал гордень готовить. А Удалов на него сердито: «Врешь, такой-сякой француз! Ты меня не повесишь, а к пушке я не пойду!» Бросился он по снастям вверх на мачту и, поднявшись, перепрыгнул с них на ванты. И оттуда нам говорит: «Ребята! Не поднимайте рук на своих, не делайте сраму. Я принимаю смерть. Прощайте!» И с этими словами бултых в воду".
источники: http://www.piragis.ru/books/petropavlovsk-kamchatsky/-13.htmlhttp://www.piragis.ru/books/petropavlovsk-kamchatsky/-13.html
https://www.facebook.com/profile.php?id=100001795732374&hc_ref=ARQ_Zd86RfFym1BruOIVP6cbok1myXTG_ypjhD-snIfjOPtSD2gVoEj4bkft829r6q0&fref=nfhttps://www.facebook.com/profile.php?id=100001795732374&hc_ref=ARQ_Zd86RfFym1BruOIVP6cbok1myXTG_ypjhD-snIfjOPtSD2gVoEj4bkft829r6q0&fref=nf
